Глава 2. Магспирантура.
Сегодня за ужином академик должен сообщить, кто остается в магспирантуре. Многие надеялись, что попадут в этот список. Но некоторые были полностью уверены, что окажутся в пролете, поэтому покинули остров.
Часы в гостиной пробили восемь раз. Ребята переглянулись и поспешили в Зал Двух Стихий.
Ужин прошел как обычно, и только в самом конце академик встал,
-Дорогие ребята! - его голос разнесся по залу, эхом отражаясь от стен. - Вот закончился очередной учебный год. Многие из вас перейдут на следующий курс. Для некоторых учеба в Тибидохсе закончилась. Несколько человек зачислены в магспирантуру. Прошу подождать минутку, я зачитаю список новых магспирантов.
После этих слов зал загудел, и лишь несколько человек сидели довольно-таки тихо.
- Ну, чего он тянет!- воскликнула Гробыня.
- Замолчи, Склепова, - подал голос Шурасик, который по цвету напоминал мел.
- Ой, Шурасик! Ты, что, действительно думаешь, что тебя могут не принять, мамочка моя бабуся? Вот для меня, скорее всего путь в магспирантуру заказан. Не думаю, что Поклеп забыл мои шуточки, - Баб-Ягун был полностью серьезен, что говорило о его глобальной задумчивости.
-А бабуся тебе на что? Не заступится за внучка? - ехидно спросила Склепова.
- А ты не завидуй! Такие бабуси, как моя на дороге не валяются, вот! - к Ягунчику начало возвращаться его чувство юмора, когда он понял, что Гробыня права, и бабушка его в обиду не даст.
К тому времени, как Сарданапал встал, зал почти опустел, но, видимо, его это ничуть не волновало.
- Итак, зачитаем список магспирантов, - громогласно объявил академик и, прокашлявшись, начал читать.
- Анна Склепова - факультет наложения сглазов и их снятия. Екатерина Лоткова - факультет воздушного пилотажа. Баб – Ягун – факультет воздушного пилотажа. Жанна Аббатикова – факультет потусторонних миров. Елена Свеколт - факультет потусторонних миров. Александр Чпуриков – факультет нежитеведенья. Глеб Бейбарсов - факультет воздушного пилотажа. Татьяна Гроттер - факультет воздушного пилотажа. Семён Пеньедыр – факультет нежитеведенья. Кузьма Тузиков и Сергей Гломов не поступают. Пенелопа Дурнева и Геннадий Бульонов продолжают свое обучение, так как поступили в школу позже остального курса.
Академик аккуратно свернул свиток, положил его на стол и, убрав с лица маску торжественности, продолжил:
-Гробыня, твоим научным руководителем будет Великая Зуби, у Ягуна, Кати, Тани и Глеба – Соловей. О. Разбойник. Жанна и Лена будут предъявлять свои работы мне, а Шурасик и Семь–Пень–Дыр – Медузии. Кузя и Гуня, к сожалению, не набрали проходной бал и в магспирантуру поступить не могут. Пипа и Гена будут сдавать экзамены через два года, когда полностью освоят программу средней магшколы. У магспирантов будет небольшое количество привилегий: это новые комнаты, в которых вы будете жить по два человека, а также неограниченная свобода - то есть вы можете покидать остров, но желательно не более, чем на три дня. Но у вас будут и обязанности: следить за младшими курсами, предъявлять свою магсертацию научным руководителям каждую неделю. Все, ребята, можете расходиться, не забывайте, что теперь по всем вопросам вы будете обращаться к своим руководителям.
Сарданапал собрался уходить, но его остановил возглас Склеповой.
- Академик, а что вы там про новые комнаты говорили? - кажется, только это заинтересовало Гробыню из всего вышесказанного.
-Ах да, точно, - Сарданапал рассеяно оглядел зал, будто ища что-то. - Комнаты распределятся с помощью жребия.
Он щелкнул пальцами, и у него в руке появилась небольшая коробочка. Сарданапал поставил её на стол, из коробки вылетел небольшого размера желтоватый свиток. Лауреат премии Волшебных Подтяжек взял его в руки и начал зачитывать то, что на нем было написано:
- Жанна Аббатикова и Елена Свеколт – комната № 314.
Баб – Ягун и Семён Пеньедыр – комната № 315.
Александр Чпуриков и Глеб Бейбарсов – комната № 316.
- Вот подфартило, - прошептал обычно безучастный ко всему некромаг.
- Екатерина Лоткова – комната № 318,- продолжил академик. - Татьяна Гроттер и Анна Склепова - комната № 317.
- Что?- Гробыня аж подскочила на месте от возмущения. – Почему это Катюха одна, а я должна с сироткой мучиться???
- Успокойся, Гробыня, повторяю, комнаты распределялись по жребию, и к тому же у Кати скоро появится соседка, но подробнее об этом вы узнаете утром. - Сарданапал был полностью спокоен.
- А поч… - Склепова не успела договорить, потому что ее прервало похрюкивание Семь–Пень–Дыра, которое человек с воображением мог принять за смех.
- Чё ржешь?- недовольно спросила Склеп.
- Вот уж не за что не подумал, что тебя Анной зовут,- «прохрюкал» Семь-Пень–Дыр.
- Слушай, Семочка, тебя вообще кто-нибудь спрашивает? – ласково спросила мадмуазель Склепофф.
- Не называй меня так! - от «хрюканья» не осталось и следа.
- Слушай, а кто тебя так назвал, а? - подал голос Ягун, которому показалось, что он слишком долго молчал.
- Отец не слишком думал над моим именем, дал свое собственное,- лицо Дыра исказилось от недовольства. - И вообще, забудьте об этом.
-Кхе-кхе,- милую беседу ребят прервало недовольное покашливание академика. - Я думаю, что теперь, когда мы все обсудили, можно разойтись по комнатам. Ваши вещи уже там. Доброй ночи, ребята.
Новые магспиранты небольшой кучкой покинули Зал Двух Стихий. Гуня и Кузя ушли собирать вещи сразу после зачтения списков.
-Как вы думаете, что имел в виду Сарделькопопал, когда говорил, что у Катюхи соседка скоро появится? - спросила Склепша.
-А фиг его знает,- легкомысленно отозвался внук Ягге. - Сардик сказал, что узнаем утром, значит, тогда и узнаем.
Ребята разошлись по комнатам.
Таня открыла дверь и замерла на пороге. Сзади на нее налетела Гробыня.
-Эй, Гроттерша, чё тормозишь?- это единственное, что успела сказать Склепова, прежде чем застыть на пороге, подобно Таньке.
Когда девушки услышали про новую комнату, они, конечно, предполагали, что она будет больше предыдущей, но чтоб настолько…
Это была великолепное помещение, разделенное на две половины: в одной, выполненной в теплых тонах, на полу лежал пушистый разноцветный ковер, вся мебель была светло-бежевого цвета: небольшой угловой шкаф, округлый письменный стол со стулом, огромная кровать, застеленная шелковым покрывалом, небольшое количество книжных шкафов и полок. Вторая половина комнаты была черно–белой, с громадным шифоньером, большой кроватью и столом с полками. Пол покрывал белый ковер.
Около окна, занавешенного легкими шторами, общая зона -  небольшой журнальный столик и пара мягких уютных кресел.
-Все, сиротка, тетя Гробынюшка устала, комнатой завтра любоваться будем,- пришла в себя Гробка и, не раздеваясь, завалилась на кровать в черно-белой части комнаты.
Таня, не долго думая, последовала её примеру.

Глава 4.

                                                             Любовь – единственная игра, в которой у любителя
                                                      больше шансов для совершенства, чем у профессионала.
                                                                                                                 А. С. Пушкин

- Ну, Ягге! Скажи, что с ним?! – это было первым, что услышал Глеб Бейбарсов, когда его сознание застенчиво постучалось в черепную коробку и робко попросило разрешения поселиться там снова.
- Да успокойся ты! Нормально все с твоим суженым! У парня просто шок! – голос Ягге был рассерженным. Видимо, ей не в первый раз пришлось отвечать на этот вопрос.
- Хм, Гроттерша, с чего это Лягайлошадкина в твои суженые записывают? Убери от него свои ручки загребущие! Тебе что, Пупера с Валялкиным мало? – услышав голос Склеповой, молодой некромаг, которого так лестно назвали «Лягайлошадкиным», открыл глаза и осмотрелся.
Белые стены и потолок. В нос запоздало ударил сильный запах трав. Вокруг кровати, кто сидя, кто стоя, столпились его однокурсники. И тут он вспомнил… Зал Двух Стихий. Новые ученики. Нет, этого просто не может быть. Лика мертва: он сам видел её смерть. Но кто тогда появился в Зале? Это была она. Его сестра. Единственный человек, который видел его похищение. Единственная, кто пытался помешать старухе. Но что может сделать десятилетняя девчонка против волшебницы, повелевающей магией мертвых? Он старался забыть это, но то, что мы игнорируем наяву, приходит нам во сне. Он как сейчас видит: в Анжелику попадает голубоватая искра, и она, не успев понять, что происходит, падает на пол. Без криков, без предсмертной агонии. Позже, он стал понимать, что старуха–некромагиня пощадила его сестру, убила быстро, не заставляя мучится перед смертью.
Глеб попытался подняться, но его сразу же схватили под руки и уложили обратно на кровать.
- Лежи уже, - проворчала хранительница магпунта, всовывая в руки Глебу большую чашу, в которой плескалась прозрачная жидкость, пахнущая лесными ягодами и, как это не удивительно, свежестью морозного утра. – Выпьешь – можешь идти. Завтра ко мне на осмотр…
С этими словами Ягге скрылась в своей комнате, находящейся в конце магпунта.
Глеб снова предпринял попытку встать, но она завершилась тем же, что и предыдущая, то есть его снова уложили на подушку.
После ухода Ягге в магпунте восстановилась неестественная тишина. На некромага было направлено восемь внимательных пар глаз.
- Что со мной произошло? – спросил Бейбарсов.
- Ну, в общем, когда в Зале появилась Анджелика Бейбарсова, ты сполз по стенке, а потом и вообще в обморок хлопнулся, - раздался из-за спинки кровати голос играющего комментатора, и Глеб понял, чьи это были конечности, мешающие ему вставать.
- Слушай, а эта Анджелика, она тебе вообще кто? – неестественно тихо спросил Семь-Пень-Дыр.
- Сестра, идиот, они же близнецы, - откуда-то сбоку прошипела Склепова.
- Сама идиотка, я это и так понял! – не остался в долгу Дыр. Но, заметив, как по кольцу Гробыни скользит красная искра, добавил уже более миролюбиво: – И вообще, это был риторический вопрос.
- А почему ты так отреагировал на её появление? – спросил Шурасик, сидевший на стуле у большой белой ширмы.
- Я думал, что она мертва, - ответил Глеб. Ответил, и сам себе удивился. Никогда раньше он не отвечал на сомнительные вопросы, информацию из которых могли обернуть против него самого.
- Хм… Ну ладно, давай, пей, и пойдем, - после слов Лены Глеб понял, что все еще держит в руках кружку с настоем.
Под внимательными взглядами однокурсников некромаг в несколько глотков выпил все содержимое кружки и резко поднялся с кровати. На этот раз его никто не стал удерживать, и Глеб беспрепятственно встал на ноги.
- Пойдемте, - снова повторила Лена и, открыв резные дубовые двери, вышла в коридор. Остальные медленно потянулись за ней.

***
- Ну, Лика, солнышко, не плачь! Не надо, милая, - успокаивающе бормотал высокий светловолосый парень, поглаживая по спине красивую брюнетку. – Не надо, хорошая моя. Зачем? Из-за чего ты плачешь?
- Он был там, слышишь, Стас, был! Ты его видел? Он стоял там! Я думала, что он умер! Та старуха, которая забрала его, убила Глеба!!! – сквозь всхлипы разобрал Альбатронский, обнимая плачущую девушку.
- Ты уверена, что это был он? – осторожно спросил Стас, хотя абсолютно не понимал, что за старуха, что за Глеб, которого убили, и не ударялась ли в последнее время его возлюбленная головой, поскольку истерики никогда не входили в репертуар Лики.
- Да! Мы же близнецы! Или ты думаешь, что я могла его с кем-то спутать? – с небольшим опозданием ответила Анджелика.
- Ну, нет, конечно же, нет, - решил согласиться юноша, все еще не выпуская девушку из своих объятий…

Глава 6.

Небесное умом не измеримо,
Лазурное сокрыто от умов,
Лишь изредка приносят серафимы
Священный сон избранникам миров…
А. Блок.

Сарданапал ударил ложкой по стакану, чтобы привлечь внимание, но не рассчитал силы, и стакан разлетелся вдребезги. Сардик надеялся, что дополнительный шум/звон, как говорится, выбрать нужное, привлечет учеников, но не тут-то было. Академик взял еще один стакан… А потом еще один… И еще…
Медузия смотрела, как Сарданапал методично гробит посуду, и думала, что её в этой жизни уже ничего не может удивить.
Ну, это так, типа вступления…
В общем, Сарданапал встал, и все взоры находящихся в Зале сразу обратились на него.
- Ребята! – громогласно сказал академик. – Сегодня ночью было совершенно нападение на одного из наших учеников – Славу Артемьева. Его нашли у опушки Заповедной Рощи. В связи с этим покидать пределы внутреннего двора запрещено. Я надеюсь, что вы меня послушаете, и инцидент, подобный произошедшему со Славой, больше не повторится.
В Зале поднялся гомон. Однокурсники Артемьева встревожено переглядывались.
- И как это понимать? Разве мы виноваты, что какой-то малявка ночью в Рощу потащился? У меня сегодня свиданка у фонтана. Что ж теперь на виду у всех целоваться, а? – Склепова была возмущенна до предела.
- Свиданку можно отменить… Либо же не целоваться вообще. Ты знаешь, сколько при поцелуе микробов передается от одного человека к другому, - сказал Ягун, торжественно подняв в воздух вилку, на которой висела надкусанная сосиска. Столу магспирантов сегодня попалась картофельно-сосисочная скатерть.
- Ой-ой-ой, - ехидно смотря на Баб-Ягуна, проговорила Гробыня. – И сколькими же микробами обменялись с Лотковой?
- А у нас с Катюшей микробы похожие, они у нас друг с другом дружат, - не растерялся внук богини. – Поэтому они у нас так часто друг к другу в гости ходят.
Лоткова недовольно посмотрела на Ягуна, но промолчала, решив оставить разборки и выражение недовольства на потом, на то время, когда не будет чужих ушей и Склеповой в отдельности.
- Да уж, - задумчиво вздохнул Семь-Пень-Дыр. - Жизнь, если разобраться, полна мелких радостей и не менее мелких гадостей... Только вроде свободу получили, типа гуляй – не хочу, а тут такую свинью подложили.
На такой оптимистичной ноте разговор был окончен, и магспиранты принялись за еду, поскольку в скором времени им предстояло идти на совмещенный урок. Даже несмотря на то, что бывший 5 курс разделили на факультеты, общие уроки были, и в не таком уж малом количестве. Сегодня должен был начаться первый урок – теория Белой и Темной магии. Этот предмет Сарданапал по туманным причинам ввел в общий курс, и теперь посещение этого урока стало обязательным. Пару должен был вести Поклеп Поклепыч, поэтому ребята не ожидали от нее ничего хорошего.
В классе в два ряда стояли парты, Ягун и Катя сразу заняли одну из них. Сразу за ними сели Лена с Жанной, а Гробыня показательно села за первую парту, готовясь делать вид, что внимательно слушает. Смущающийся Шурасик некоторое время потоптался на месте, но все же сел рядом со Склеповой, чуть не раздавив Дыра, который пытался примоститься на этот же стул. Семь-Пень-Дыру ничего не оставалось, кроме как сесть за другой стол, что он и сделал, выбрав место около окна. Таня села за самый дальний стол первого ряда и положив голову на руки, о чем-то задумалась. Но поразмышлять ей не дали -  рядом с ней оказался Бейбарсов.
- Не будешь против? – спросил он, указывая рукой на стул, стоящий рядом.
- Нет, садись, - немного отрешенно ответила Гроттер. Тут же в класс стремительно влетел запыхавшийся Поклеп. От него неважно пахло тиной, а в волосах запутался рыбий скелет. В аудитории послышались смешки, но после леденящего взгляда Поклепа всё смолкло.
- Итак, - только Поклеп произнес первое слово, как в дверь класса тихо постучали, и слегка хриплый голос девушки спросил:
- Можно войти? Извините за опоздание, нас задержал ваш директор, - и после этой фразы в класс зашли три новых магспиранта: одна девушка и два парня.
- Да, - недовольно отозвался Поклеп. – Выбирайте места и слушайте. В следующий раз попрошу не опаздывать.
Амтильерцы спокойно прошли за свободные парты, сопровождаемые внимательными взглядами тибидохцев. Бейбарсова села с Альбатронским, Борченко – за следующую парту, стоящую в конце аудитории.
- Так вот, продолжу, - завуч скосил глаза на листок, лежавший перед ним и начал заново. – Итак, магия - это вера, одна из множества ее форм, хотя далеко не самая совершенная. Вера в возможность совершения того, что не может свершиться, если исходить из так называемого здравого смысла. Магия - это не камень, который можно бросить и который будет лежать на том месте, где он упал. Магия текуча, как река, и легка, как ветер. Рано или поздно она всегда возвращается к тому, кто ее послал. Ненависть возвращается ненавистью, зависть - завистью, а любовь возвращается любовью. История магического мира свершается на глазах. У каждого мага есть два выхода — встать на пути паровоза и быть безжалостно сметенным или занять место рядом с машинистом. Логика трусливого смысла — а именно этот смысл иногда почему-то называют «здравым» — подсказывает второй, более дальновидный вариант…
Поклеп продолжал монотонно бубнить, но Таня его не слушала. Все это им рассказывали на первых курсах, и даже из-за уважения к Клепе, который немало времени потратил на шпаргалку, слушать это Гроттер не могла.
Она пододвинула к себе тетрадь и на чистом листе стали появляться строки:
«Такое разве может быть? Я плачу?
Может, это просто дождь?
И я случайно с ним гуляла?
Я знаю, ты не подойдешь,
Как прошлый раз, тогда у зала.
Быть может, я тебя забуду?
Сотру иллюзии в душе,
Я знаю, будет мерзко, худо,
Не вспоминая о тебе.
Твоя улыбка ярче солнца.
Твои глаза ясны, как небо.
Когда грустишь, я плачу тоже,
Когда смеешься, счастье слепо.
Обман, предательство, измена.
Иду по встречной полосе.
И дождик капает мне с неба,
Слеза стекает по щеке».
Таня внимательно посмотрела на получившееся стихотворение, перечитала его и безжалостно смяла лист, не замечая, что на нее внимательно смотрят темные, без блеска глаза. Глеб с невероятной нежностью во взгляде следил за каждым движением драконболистки, но Гротти, полностью погруженная в свои мысли, этого не замечала.
Тишину, стоявшую в классе, которую абсолютно не портил недовольный голос Поклепа, разбил на сотни осколков громкий звонок, эхом разнесшийся по коридорам школы, залетая в каждый уголок. Галереи и проходы Тибидохса тут же наполнил шум сотен голосов и топот ног учеников, переходящих из класса в класс. Первый курс магспирантуры уже собирался покинуть кабинет, как вдруг Поклеп объявил:
- А теперь домашнее задание.
Все ученики, кроме трех новеньких, изумленно переглянулись.
- Но… Почему у нас должно быть домашнее задание? – попытался возразить Ягун. – Это же дополнительный предмет…
Но его попытка была прервана рыком завуча, которому крайне не понравилось, что его предмет называют дополнительным, а тем более считают неважным.
- А кто вам говорил, что это будут легкие уроки? Записываем д/з! Будете работать в парах. Каждый со своим соседом по парте. Борченко и Семь-Пень-Дыр - вместе. Вам надо будет найти рассказ, притчу либо басню, в которой говорится про магию. На следующем уроке, то есть завтра, вы будете писать сочинение, основанное на этом рассказе. Одно на двоих, - уточнил Поклеп Поклепыч, воздымая кривоватый палец к потолку. – Что именно описывать в сочинении, вы узнаете опять же завтра.
И быстро развернувшись, при этом неуклюже сшибив со своего стола стопку листов, завуч вышел в коридор, чуть не врезавшись в дверной косяк.
На сегодня был запланирован всего один совместный урок, поэтому ребята разбрелись по своим комнатам, готовится каждый к своему занятию.
Таня, проверив контрабас и подтянув струны, спокойно сидела на кровати и ждала начала так называемого урока. Зная Соловья, Гроттер была уверена, что это будут самые что ни на есть банальные тренировки, если их вообще можно назвать банальными, ведь всё, кто числится на факультете Воздушного пилотажа, входят в сборную. После того, как Соловей О. Разбойник увидел, как летает некромаг, он разрешил ему остаться в команде, к тому же об этом его очень просили остальные игроки.
Склепова куда-то убежала, бессвязно ответив на все вопросы малютки Гротти о том, куда это она так торопится. Таня взяла книгу, лежавшую на столе. Это была обычная лопухоидная книжка с детскими сказками. Как ни странно, она нашла ее в библиотеке Абдулы, а, спросив у джина, откуда она тут, получила в ответ бормотанье о том, что ее забыл здесь какой-то первокурсник.
Как-то вечером, когда ей было невыносимо скучно, она пошла в библиотеку, взяла эту книгу и начала читать. Сказки ей очень нравились, они все были небольшого размера, связанные между собой, как крошечные главки одной большой повести. Вот и на этот раз, чтобы скоротать время, Таня нашла, где она остановилась в последний раз и стала читать:
«Когда-то, давным-давно, огромный черный кондор с белыми перьями на шее высоко парил над бесконечной степью – пампой, высматривая добычу. Вдруг внизу, в сухой желтой траве, он увидел барашка. Камнем бросился он вниз, схватив барашка и, едва коснувшись земли крыльями, вновь взмыл в небо.
И, лишь поднявшись над облаками, кондор понял, что его добычей стал… маленький мальчик. Но кондор был очень голоден и поэтому решил отнести его к себе в гнездо. Он летел очень долго и только к ночи добрался до гнезда, свитого на одной из андских вершин.
Кондор намеривался сразу же расправится с добычей. Но неожиданно ребенок так широко и доверчиво улыбнулся ему, что властелин гор и неба не решился тронуть маленького человечка. Пристроившись на самом краю гнезда, кондор стал с интересом наблюдать, как малыш движется по своему новому круглому дому.
А потом, когда мальчик задремал, кондор подлетел к горному уступу и начал долбить там сухую кость, оставшуюся от былых пиршеств.
Эту ночь малыш Чико проспал на головокружительной высоте, очень далеко от родительского дома. Когда же рассвело, он увидел, как кондор, распластав свои мощные крылья и закрыв ими на мгновение само солнце, взлетел и стал медленно кружить над вершиной. После каждого круга он становился все меньше и меньше, пока не превратился в маленькую точку, а потом и вовсе растворился в сверкающей синеве неба.
Чико посмотрел вниз и поразился: весь мир, будто заколдованный кем-то, уменьшился во много раз! Речки казались длинными голубыми змейками, сбегавшими с гор и терявшимися в непроходимых джунглях. А около игрушечных домиков на берегах рек двигались какие-то пестрые муравьи. Чико не сразу понял, что это были люди – индейцы, одетые в яркие полосатые пончо.
В полдень вернулся кондор, на этот раз в когтях он крепко держал барашка. Он был очень голоден и сразу же принялся за еду. Но первый, самый лучший кусок кондор клювом пододвинул мальчику. Однако тот не захотел…»
Именно на этом месте Таню, путешествующую вместе с Чико в своем воображении, прервал тихий стук в дверь. Оглядевшись, Гроттер поняла, что Гробыня в комнату так и не вернулась. В дверь постучали еще раз, уже более громко.
- Сизамо–распахало, - шепнула Таня заклинание, открывающее дверь. В комнату зашел Глеб Бейбарсов и слегка удивленно посмотрел на сидящую девушку.
- Ты на урок идешь? – спросил некромаг, видя, что Таня не понимает цели его визита. – Он через пять минут начнется.
Таня резко вскочила с кровати, пробормотав нечто неразборчивое. Подхватив контрабас, она вышла за дверь вслед за уверенно шагающим Глебом. Но тут некромаг остановился, и Таня практически налетела на него.
- Мы пешком не успеем, - задумчиво произнес парень. – Подойди поближе.
Видя, что Гроттер не собирается выполнять его просьбу, Бейбарсов сам подошел к ней и крепко, но в то же время мягко обнял Таню, прижимающую к себе контрабас. В этот миг их окутал кокон из голубых искр и через несколько секунд они уже стояли в паре метров от защитного купола, покрывающего драконбольное поле.
- Как ты это сделал? – шокировано спросила Танька. – Ведь в Тибе телепортация запрещена!
- Наша магия отличается от силы элементарных магов. На меня, Лену и Жанну блокировки не действуют. Точнее действуют, но не полностью.
- В смысле не полностью?
- Мы можем телепортировать в пределах острова, но в лопухоидный мир не получается.
В этот момент Таня поняла, что Бейбарсов до сих пор обнимает ее, причем с каждой секундой прижимает к себе все сильнее и сильнее.
- Не мог бы ты меня отпустить? – слегка краснея, попросила Гротти.
- А это обязательно? – в голосе парня ясно слышалась усмешка, но обычно пустые глаза выражали какую-то неподдельную грусть.
- Это желательно и обязательно! – сказала Таня, пытаясь оттолкнуть от себя наглого некромага.
- Ну-ну. Раз это желательно, а тем более обязательно, так уж и быть, - усмехнулся Глеб и убрал руки, до этого нежно обнимавшие девушку за талию.
Они пошли к входу, ведущему во внутрь купола, и увидели Лоткову и Ягуна, подходящих к полю с другой стороны. Влюбленная парочка держалась за руки и непринужденно болтала.
Увидев, куда идет ее лучший друг, Танька крикнула:
- Ягун! – но слегка опоздала, и играющий комментатор впечатался головой в невидимый барьер, отделяющий трибуны от поля. Иди он чуть-чуть левее, он бы мог спокойно пройти сквозь «дверь», но увлеченный разговором с первой красавицей Тибидохса, вперед парень не смотрел.
- Ягунчик! Зайка, что с тобой? – закричала Катя, опускаясь рядом с ним.
Видимо, Лоткова не поняла, что произошло с ее молодым человеком, поскольку сама прошла точно в проход.
Таня, весьма обеспокоенная состоянием друга, хотела кинуться на помощь Екатерине, но была остановлена Глебом.
- Через сорок пять секунд очухается, - уверенно произнес он.
И точно, примерно через этот промежуток времени внук богини приподнялся на локтях, поскольку после удара упал на землю, и изумленно огляделся.
- Чего это со мной? – задал он вопрос Лотковой, поскольку она была первой, на кого наткнулся его блуждающий взгляд.
- Ты слегка не вписался в проход и шарахнулся головой о купол, - вместо Кати объяснила все же подошедшая Таня. Глеб, нехотя, но все же подошел к ним.
- Ох, умираю я, братья мои, дети мои… и ты, Катюша, в отдельности, - тут же, не хуже Недолеченной Дамы, стал стонать Ягун. – О… Слышите? У меня уже начинает отваливаться аппендикс, мои мозги скоро вытекут прямо через нос…
- Что тут за балаган устроили?! – вдруг прямо около ребят раздался грозный окрик тренера.
- Уже идем, Соловей Одихмантьевич, - всполошилась Таня, с помощью Кати поднимая мучительно умирающего друга.
Но Ягун уже сам понял, чем может закончиться его безобидное разлеживание на песочке, и проворно вскочил на ноги, при этом отшвырнув от себя девчонок и как бы ненароком заехав кулаком Бейбарсову чуть выше носа, то есть в лоб. Ну не любил он некромага, что уж тут поделаешь.
Четыре юных магспиранта обступили тренера и приготовились слушать план урока-тренировки.